К этому времени по указанию свыше от публикации ее стихотворений уже отказались все журналы и издательства. Не вышел в свет и подготовленный к печати ее двухтомник. И это положение изгоя почти не менялось многие годы. С 1924 по 1939 г. в нашей стране не было напечатано ни одного стихотворения Анны Ахматовой. "Двенадцать лет я провалялась на диване", - так с горькой улыбкой комментировала Ахматова одну из фотографий тех лет.

    Запретить печатать стихи одного из самых лучших и самых популярных поэтов (к 1924 г. вышло около 20 изданий ее книг, один только сборник "Четки" издавался десять раз) было нетрудно. Остановить работу столь могучего интеллекта, каким была наделена Ахматова, погасить ее фантазию, лишить ее волшебного певческого дара было невозможно.

Впрочем, кажется, Ахматова не придавала особого значения этому академическому отличию, так же, как и международной премии "Этна Таормина", которая была вручена ей в Италии в 1964 г. Близкие ей люди рассказывают, что с не меньшей гордостью, чем фотографии этих церемоний, она показывала "берестяное издание" одной из ее книг, созданной в единственном экземпляре на дальнем лесоповале кем-то из безвестных читателей. Но две "английские недели", несомненно, были ей памятны и приятны.

Продолжение следует...

Покорно мне воображенье
В изображеньи серых глаз.
В моем тверском уединеньи
Я горько вспоминаю вас.

Прекрасных рук счастливый пленник
На левом берегу Невы,
Мой знаменитый современник,
Случилось, как хотели Вы,

Вы, приказавший мне: довольно,
Поди, убей свою любовь!
И вот я таю, я безвольна,
Но все сильней тоскует кровь.

И если я умру, то кто же
Мои стихи напишет Вам,
Кто стать звенящими поможет
Еще не сказанным словам?

Июль 1913

Из письма Н. В.Недоброво Анрепу-

«…Твое предыдущее письмо я, кроме французского словца, вслух прочел Ахматовой. Мы очень смеялись этому странному сочетанию большой проницательности, а тут же — безмерной какой-то недогадливости. Во всяком случае она просит передать Тебе, что только восторги незнакомца и способны ее тронуть, так как восторгами добрых знакомых она переобременена сверх меры и никак не может разобраться, к чему собственно они относятся. Через неделю нам предстоит трехмесячная, по меньшей мере, разлука. Очень это мне грустно. Лето мое начнется в начале июня. Я, вероятно, полностью проведу его в Крыму: мне хочется не иметь никаких обязанностей, даже лечебных, не иметь новых впечатлений, а, отдыхая телом на старых местах, писать побольше для того, чтобы развлекать Ахматову в ее «Тверском уединеньи»присылкой ей идиллий, поэм и отрывков из романа под заглавием «Дух дышит, где хочет» и с эпиграфом:

И вот на памяти моей
Одной улыбкой светлой боле,
Одной звездой любви светлей.

В этом романе с поразительной ясностью будет изображено противозаконие духа и нравственностей человеческих. Сделано это будет с обыкновенным искусством…».
12 мая 1914